ЖИТЬ УВЛЕЧЕННО!

ЧЕРЕЗ ГОДЫ

В 1974 году с волнением вошла я в ворота Центральной аэрологической обсерватории. Ремир Васильевич Деяшкин, тот самый Ремир, который плечом к плечу с Виктором испытал все радости и трудности студенческой жизни, познакомил меня с сотрудниками обсерватории, знавшими брата. Вскоре, после прибытия в ЦАО, Виктора направили в конструкторскую группу Евгения Антоновича Бесядовского.

Позднее Виктор скажет:

«Мне посчастливилось встретиться здесь с замечательными людьми, с настоящими инженерами. Эти люди серьезно увлечены своей работой, не теряют ни секунды даром, умеют зажигать в своих товарищах творческий огонь большой заинтересованности в работе…»

— В нашем отделе Виктор проработал три с лишним года, — начал свой рассказ Евгений Антонович Бесядовский. — После института он быстро освоился с производством. Обычно новичкам для этого требуется год или даже два. Виктор вошел в колею в первые же месяцы. Ему не требовалось долго объяснять поставленную задачу. Светлая голова, он все вопросы решал быстро, толково, самостоятельно. Веселый, жизнерадостный, он мог и горячо поспорить. Работали мы много, много было и трудностей. А у нас с Виктором разногласий не возникало.

Работал Виктор над экспериментальным прибором для измерения яркости неба. Прибор устанавливался в головной части метеорологической ракеты. Виктор предложил к нему интересный механизм затвора с вращающейся диафрагмой, что позволило делать автоматические съемки неба. Прибор этот сконструировал сам, он получил у нас одобрение, прошел технические испытания и был использован в метеоракетах.

Наряду с главными вопросами Виктору приходилось решать много второстепенных, попутных. Так, требовалось определить вибрационные и линейные перегрузки, которые должен был испытывать прибор при взлете ракеты. Необходимо было подобрать материалы, схемы, кинематику. И со всеми этими вопросами он справился самостоятельно. Людей в то время у нас было мало, а задач много. К Виктору обращались за помощью другие инженеры. И никогда он не отказывался помочь, ссылаясь на занятость. За эту отзывчивость сотрудники его очень уважали.

Заведующий отделом физики высоких слоев атмосферы, доктор физико-математических наук Григорий Абрамович Кокин дополнил рассказ Евгения Антоновича:

— Виктор участвовал в экспедициях по изучению атмосферных явлений. Исследования проводились с помощью метеорологических ракет. Работали в тяжелых условиях полупустыни. Жара в тени достигала сорока градусов. Песок накалялся до восьмидесяти градусов, на нем невозможно было стоять без обуви. Но ничто не могло помешать целеустремленности и работоспособности Виктора. А специалист он был грамотный, в нем чувствовалась хорошая инженерная подготовка. Однако своей работой он все время был неудовлетворен, хотел решать как можно больше более масштабных задач.

— Виктор был очень общительным, — вспоминает кандидат физико-математических наук, заведующий одной из лабораторий ЦАО Аркадий Борисович Шубятский. — Его не надо было уговаривать на какое-нибудь общественное мероприятие, он тут же соглашался. Часто мы после работы играли в волейбол, устраивали соревнования по лыжам вокруг территории ЦАО. Увлекался Виктор стрельбой из мелкокалиберной винтовки. Соревнования проводили в лесу или подвале одного из зданий обсерватории. Летом мы часто катались на лодках по Клязьминскому водохранилищу, там ЦАО имело свою лодочную базу. Среди весельных лодок было две моторных. В один из воскресных дней Виктор, я и механик Костя Усков взяли моторную лодку и направились по каналу в сторону Солнечной поляны. Лодка была старая, и на всякий случай мы прихватили с собой весла. С утра погода была прохладная. По небу плыли тяжелые серые тучи, моросил мелкий дождь. Но настроение у всех было хорошее. Лодка легко рассекала зеленоватые волны канала, оставляя позади белые кипящие буруны. Мимо проплывали чудесный сосновый бор, дачи, новостройки. Захватывало дух от свежего упругого ветра, рожденного скоростью лодки. Иногда над каналом появлялись белые чайки.

— Пора бы уж возвращаться, — заметил Костя. — Наверное, километров сорок отплыли.

Развернулись. Внезапно четкий стук мотора стал реже.

Пловцы переглянулись.

— Вот уж не хватало, чтобы мотор совсем заглох, — сказал я, поглядывая на тучи. И мотор действительно остановился. Теперь наша лодка беспомощно покачивалась на волнах.

— Да-а, положеньице не из веселых, — заметил Виктор. — Попробуем завести!

Он намотал пусковой шнур на мотор и резко дернул. Мотор провернулся несколько раз, но не завелся.

— Не трать напрасно свои усилия, — иронически заметил я. — Эта старая посудина, кажется, устала плыть. Придется нам на веслах возвращаться.

Но Виктор упорно пытался завести мотор. Вытерев пот со лба, он передал шнур Косте. Костя тоже долго бился, но завести не смог.

Быстро сгущались сумерки. Холодный порывистый ветер пронизывал нас насквозь. От него негде было спрятаться. И тогда Виктор, улыбнувшись, сказал:

— Что вы, братцы, приуныли? Будем грести, а заодно и согреемся.

Костя покачал головой:

— Сорок километров на веслах… Может, лучше оставить лодку на берегу и добраться на автобусе! А потом приедем за ней на машине.

— Ты за лодку расписывался? — спросил я Костю, — Значит, на базе надеются, что мы ее вернем целой и невредимой. И нам нужно оправдать это доверие.

— Не унывайте, ребята! — воскликнул Виктор. — Дотянем! Нужно всегда верить в свои силы.

Он первый сел за весла. Гребли по очереди. Управлять в непогоду лодкой было тяжело. Но зато не таким уже холодным нам казался ветер. В середине ночи дождь прекратился. Болели натруженные руки и спина. Казалось, что черной водной глади не будет конца. Но вот ветер разогнал тучи, на небе появились звезды, Ясным рассветом начинался новый день, когда мы доплыли до лодочной базы. Усталые, покачиваясь, мы сошли на берег. Сторож сообщил, что нас искали ребята из общежития. Они долго не спали, ожидая нашего возвращения. Когда мы появились, промокшие до нитки, усталые, расспросам и восклицаниям не было конца. Саднило мозоли на ладонях, хотелось спать, но мы переоделись во все сухое и пошли на работу.

Последней была у меня встреча с директором ЦАО — Георгием Ивановичем Голышевым. За участие в работах по созданию метеорологических ракет ему была присуждена Ленинская премия.

Высокий, и по всему видно, очень добрый, Голышев сказал:

— О Викторе у нас остались самые лучшие воспоминания. Мы считаем, что он всегда с нами. Когда он пришел ко мне и сказал: «Хочу перейти на работу на другое предприятие», — я хотел его отговорить, но спросил: «А куда?» — «К Королеву»… — «Ну, если к Королеву, тогда иди!» — говорю — с Королевым я был лично знаком и отказать ему не мог.

Далее…