А ЗАВТРА СНОВА БУДЕТ БОЙ

ПОХОРОНКА

6 ноября 1941 года пришел конверт из Актюбинского облвоенкомата. Почтальонша принесла его маме на работу и протянула в окошко кассы без обычной радости, поторопившись уйти. Дрожащими руками мама вскрыла конверт. В письме сообщалось, что политрук Пацаев Иван Пантелеевич «в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит 16 октября 1941 года».
— Убит!.. — ахнув, мама упала в обморок.
О случившемся сообщили дедушке на работу. Он запряг в сани лошадь и приехал за мамой. Это была первая похоронка, всколыхнувшая всю Алгу. Люди шли и шли в наш дом: соседи, хорошие знакомые, с которыми отец и мать не раз сидели за праздничным столом. Своим участием люди словно хотели часть горя, обрушившегося на нашу семью, взять на свои плечи.
Маму отливали водой. Бабушка Настя безутешно плакала. Рассказывают, что я тоже по-своему, по-детски поняла, что с папой что-то случилось, хотя мне было полтора года. Я взобралась на кровать и, протягивая к портрету отца кусочек хлеба, повторяла: «Папа, на!..»
Потрясенные сообщением, прибежали с работы до мой братья мамы — Николай и Владимир. Они любили отца за доброту и ласково называли его «браткой».
Вернулся из школы Витя. Узнав о случившемся, он не смог оставаться дома, убежал к соседям Самохваловым. Там, лежа на русской печи, он рыдал, вздрагивая всем своим худеньким телом.
Отец погиб совсем молодым, ему был всего тридцать один год.
Война принесла нашей семье, как и многим другим советским семьям, непоправимое, страшное горе. Но надо было жить, сражаться с врагом, чтобы отомстить за погибших родных. Нужно было, не жалея сил, трудиться в тылу, чтобы приблизить День Победы.
И мама не могла оставаться без дела. Сначала она заведовала хозяйственным магазином, а потом ее пригласили работать в Госбанк. Кассир, ведущий приходные денежные операции, ушел на фронт. Мама стала работать за двоих: и за приходного, и за расходного кассиров.
В поселке, как и по всей стране, широко развернулась кампания по сбору и отправке на фронт теплых вещей и продуктов. Общественность города выбрала маму председателем комиссии по сбору средств в пользу фронта.
Домохозяйки вязали шерстяные носки и варежки с двумя пальцами, чтобы бойцам удобно было стрелять из винтовок.
Зимой стали собирать деньги на постройку танковой колонны. Теперь маме приходилось после работы до двенадцати часов ночи принимать в кассу Госбанка денежные вклады от сельсоветов и отдельных граждан. Люди сдавали большие суммы. Мама тоже внесла все свои сбережения — двенадцать тысяч рублей.
Война все ощутимее вторгалась в жизнь поселка. Дом культуры химиков закрыли. В его трехэтажном здании разместился военный госпиталь. Все чаще и чаще приходили эшелоны с ранеными. В эти дни закрывались двери контор, и все работники шли на железнодорожный вокзал. На носилках переносили раненых из вагонов в баню, а потом в госпиталь.
В госпитале все палаты с ранеными были закреплены за организациями — шефами. Ослабевшим от большой потери крови бойцам женщины каждый день приносили молоко. Они доставляли в палаты свежие газеты, читали вслух книги, писали родным бойцов письма.
Выздоравливающих раненых сельсовет распределял но квартирам в поселке. Направили и к нам совсем еще молодого бойца Василия (фамилия, к сожалению, с годами забылась). У него после ранения не действовала правая рука. Бабушка взяла на себя дополнительные заботы, стирала и гладила Василию белье. Вскоре Василий устроился инструктором в ДОСААФ. Свою первую зарплату он принес бабушке. Но она отрицательно покачала головой:
— Нет, сынок, деньги твои я не возьму. Маруся не велела, говорит, пусть купит себе что-нибудь. Живи спокойно, не стесняйся, питайся с нами, выздоравливай.
Десять месяцев прожил у нас Василий. А когда освободили от немцев его родные смоленские места, он вернулся на родину. Село его фашисты сожгли, родителей он нашел в землянке в лесу. Вскоре к нам в Алгу пришло от родителей Василия письмо. Они благодарили маму и бабушку за то, что поддержали в трудное время, помогли выздороветь их единственному сыну.

Далее…