Космонавт-16

«Невезучий ты, Женька», — говорили ребята. Да и сам он чувствовал, что невезучий. Надо же такому случиться: сбил носовой стойкой два фонаря световой системы, чуть не вспорол «живот» самолету. А все почему? Замечтался на посадке. Бывает такое блаженное состояние. Летишь и задумаешься вдруг о том, как хитро устроен мир. «Тонны металла, тяжесть тяжеленная, а в воздухе держится легко, послушно, податливо. Что хочешь, то и делай. Чуть «ногу дал» или ручку потянул — среагирует сразу: верх — низ, право — лево. А кругом небо...»

Почему он стал летчиком? Ну, почему? Случайно? По принуждению? Ни то и ни другое. А что же?

...Деревенька, где родился и рос, маленькая, глухая. Название, правда, звонкое — «Пруды» и с историей связано. Рядом Куликово поле, то самое, на котором сражалось против иноземных полчищ «железное» войско Димитрия Донского. Женька любил приходить сюда и, усевшись поудобнее на каком-нибудь бугорке, рисовал в своем воображении картины былых боев, блеск кольчуг, скрежет металла. Перед глазами, словно мираж, мчались закованные в броню всадники-богатыри с пиками в руках, громили врагов, и неслось над огромным полем громогласное, раскатистое «ура!». А может, в те времена не кричали «ура»? Ну тогда кричали что-нибудь другое. В тишине сражения не происходят.

Женька ложился на траву и прикладывал ухо к земле. Старая бабка говорила, что земля поет, нужно только уметь ее слушать. Он слушал. Долго. Напряженно. И тогда начинало казаться, что откуда-то издалека приходят низкие, отрывистые звуки. Земля вздыхала под тяжестью конницы Димитрия Донского. Ближе, ближе... Женька напрягал слух, а потом вдруг оказывалось, что это гонят табун колхозных лошадей. Тогда с досадой ворчал на бабку ее сказки.

В сентябре 1941-го Женька должен был пойти в первый класс. А тут война с фашистами. Правда, поначалу она не очень чувствовалась. Зарево боев полыхало где-то далеко. Но ветер с запада доносил и до Прудов гарь пожарищ, тревожные раскаты орудийного грома.

Война... Страшная, суровая. Как-то сразу повзрослели вчерашние мальчишки. Морщинками сошлись к переносице брови, потухли в глазах безмятежность и озорство. Война! Черной лавиной надвигалась она со всех сторон. Небо, набухшее от дыма и пороховой копоти, опустилось к самой земле, давило на вершины деревьев, рваными кусками плыло по глади прудов.

Самое страшное пришло неожиданно. Оно мчалось на мотоциклах в лягушачьего цвета рубашках с засученными рукавами, в темных очках и с автоматами на шее... Деревня словно вымерла. В узкую прорезь чердачного окна Женька видел кусочек пыльной улицы и их соседа — Одноглазого. Так звали в деревне бывшего кулака. Он был единственным, кто вышел встречать оккупантов с хлебом и солью.

— У, сволочь! — сорвалось тогда с детских губ. И Женька ощутил вдруг горькую тоску. Она забралась куда-то внутрь и больно щемила сердце.

Фашисты пришли в конце сентября. А в декабре конница генерала Белова гнала их на запад. «История повторяется, — думал Женька. — Раньше Донской громил незваных гостей, теперь Белов гонит их с русской земли».

В школу пошел Женька с опозданием, но учился хорошо. Как-то услышал разговор учителей между собой: «Смышленый паренек». Говорили о нем. Покраснел, смутился и убежал. Но старался после этого еще больше. И когда закончил четвертый класс, принес домой книжку с надписью: «За хорошую учебу».

Школу Женька любил. Любил, подперев кулаками щеки, слушать рассказ учителя о далеких странах, древних животных, знаменитом бунте Пугачева, удивительных законах физики и математики, гражданской мужественности Пушкина и Чернышевского...

В зимние стужи и в осеннюю распутицу деловито мерили мальчишечьи ноги длинные километры: туда — обратно. Казалось, ничто не сможет ему помешать доучиться до конца. А вот помешало. Беда не ищет особых зарубок на доме.

...Трудной выдалась та весна. Она наступила незаметно. Лес был еще в зимнем убранстве, но уже пригревало солнце, появились первые проталины, потемнели дороги. Гроб с телом отца отвезла на кладбище заморенная лошаденка. Восемь ребят осталось у матери. Восемь! И всех надо накормить, одеть, обуть. А где взять деньги, хлеб? Какой тогда была жизнь в колхозах, знают многие. Тогда-то и решил Женя оставить школу и поступить в Каширский сельскохозяйственный техникум. Какая ни есть, но стипендия, помощь семье.

В техникуме пристрастился к книгам. Читал запоем все, что попадалось под руки. Книги увлекали, поднимали настроение. Было и другое, что влекло его в печатный мир слова. Женька копил в себе добрые начала и не боялся перенимать чужие помыслы и дела. Поэтому и книги превращались в его мозгу в долгие серьезные раздумья, так сказать, дозревали в голове.

Попадались книги и про летчиков, про необъятное небо с островами романтики — самолетами, про подвиги героев в пятом океане. Позвала, поманила к себе голубая стихия. И когда провожали парней из техникума в армию, Женька твердо решил, что пойдет в пилоты. Это был его первый шаг к звездам.

В авиационной школе первоначального обучения новобранцев разместили в старых казармах. Пока ребята устраивались, Женька успел осмотреть все окрест. Прослышал от кого-то, что во времена «Войны и мира» здесь были коновязи русских драгунских полков. Интересно. Вот и обшаривал все углы, засыпал вопросами старожилов: что, где, как.

Первым Женькиным командиром был лейтенант Баскаков. Инструкторы школы называли его Василием Андреевичем, курсанты — товарищем лейтенантом. Был он не молод, участвовал в Отечественной войне, потом демобилизовался. На «гражданке» заскучал без неба и снова вернулся в строй. На этот раз учить «птенцов» — так он называл учлетов.

— Ваши задорные души, ребята, рвутся к опасности, к подвигу, к алым парусам отваги. А вот что это такое, понимает не каждый, — частенько повторял Баскаков. — Мало любить небо. Надо, чтобы небо полюбило тебя. А оно любит людей смелых, знающих, трудолюбивых.

И еще он любил повторять: «Не надо оваций, нужны дело и соображение везде и во всем».

Слова инструктора западали в Женькину душу. В самом деле, почему одни говорят равнодушно, твердят по шпаргалке заученные слова, другие осмысливают каждый шаг и готовы грудью стоять за то, что считают правильным и нужным. Были такие в их учебной эскадрилье, Но не все. Некоторые так и не пошли дальше «первоначалки». Их отчислили, списали с летной работы.

Женька думал. Думал много и о разном. Вот, например, о счастье. Строит ли человек свое счастье? Или, может, счастье — это жар-птица, слетающая с голубых небес к своему избраннику. «В самом деле, как люди иногда спешат схватить эту жар-птицу прямо с неба», — размышлял он про себя.

— Философ ты, Женька, — говорили ребята, когда разгорался открытый спор. — Все мы будем летать, носить краб на фуражке и золотистые погоны на плечах. Если переживать из-за каждой неудачи и инструкторских придирок, тебя надолго не хватит. Чудак!..

На такое огрызался. Была в нем этакая струнка — доказывать свою правоту. Примерами сыпал, как из бездонного мешка. Они у него были, их давали книги, их давала жизнь.

Когда Женю принимали в комсомол, он дал клятву быть верным долгу. Заветная книжечка с силуэтом Ильича постоянно напоминала об этой клятве, и не было для него выше критерия, чем честность во всем — в большом и малом. С этой меркой он подходил к себе и к товарищам.

...К первому самостоятельному вылету Женька готовился упорно. Ночами ему снился этот полет. Разбуди, без запинки ответит на все вопросы: как взлетать, как разворачиваться, как заходить на посадку...

А когда вылетел с инструктором в последний «провозной», чуть не оплошал.

Маленький ЯК проскользнул лыжами по утрамбованному снегу и плавно начал набор высоты; 100, 200, 300 метров. Наконец, 800. Заданный рубеж. Инструктор — в задней кабине, Женька — впереди. Первый круг, второй...

Инструктор спрашивает:

— Аэродром видишь?

А он отмалчивается. Глаза ищут справа, слева; нет ничего. Внизу бело, только прогалины черные кое-где проглядывают. Дорогу нашел, деревушку тоже, а аэродрома нет. Потом отыскал все-таки, убрал газ, пошел на посадку.

Когда вылезли из самолета, инструктор буркнул:

— Ворон ловишь, парень. — И больше ничего не сказал. Зато после первого самостоятельного хлопнул Женьку по плечу и, весело подмигнув, похвалил: — Молодец! Будешь летать.

И он летал. Летал с упоением. Любил чуть приоткрыть фонарь — тугой ветер бьет, слепит. Откроешь рот и пьешь, пьешь настоянную на солнце медовую прохладную благодать и вкуснотищу...

А внизу плыла земная пестрядь — черные сгустки перелесков, желтые пятна болот, голубая холстина реки и похожие на лоскутное одеяло посевы...

«Лечу! — думал Женька каждый раз, — Лечу!»

Помнится, предстоял контрольный полет. Поверяющий, Герой Советского Союза, бросил на Женьку вопросительный взгляд и резанул коротко:

— Один полет с вами. Второй не дам. Плохо — еще десять с инструктором...

И все. Взревел мотор, самолет вырулил на старт, разбежался — и вот он уже скользит в небе, ныряет за горизонт. Курсанты стоят на земле, задрав головы, и смотрят вслед. «Как там?»

Женька старался изо всех сил, но виду не показывал. Даже наоборот, нарочито спокойно и несколько медленно выполнял все движения и коротко рапортовал. Сделали один полет. Сели. Поверяющий молчит. Женька ждет. Бывалый ас поглядел на лобастое мальчишеское лицо летчика, чуть расстроенное, виноватое, и, повинуясь неожиданному порыву, вдруг расплылся в улыбке:

— Мешок в заднюю кабину! Хватит тебя катать. Давай самостоятельно!

Это была высшая похвала. Женька запомнил ее на всю жизнь. Бежало время, менялись самолеты, уши наполнял уже реактивный грохот, а он все помнил ее.

Кроме самолета, была у Женьки и вторая страсть — читать. Читал все подряд, нет счета книгам и по истории, и по технике, и по художественной литературе... Выдался свободный часок, устроился под плоскостью на чехлах, и зашелестели страницы. Ребята-сверстники называли его ходячей энциклопедией. Подробности всех событий, даты их свершения, имена исторических личностей — все это он знал и помнил.

В 1958 году стал подумывать об академии. Но уйти на учебу означало оставить полеты. Этого не хотел и подал рапорт с просьбой зачислить на заочное отделение. Командование обещало содействовать, а тут вдруг такое...

Однажды, когда летчики эскадрильи готовились к ночным полетам, Женьку вызвали к замполиту. Вошел. Доложил. А сам по сторонам смотрит: кто еще есть в кабинете. За столом сидели два полковника-медика и листали летные книжки.

Первый вопрос:

— Как летаете, Хрунов?

Он ответил не сразу. Зачем это? Начальство знает, как он летает. Нет, тут что-то не то, просто так с предполетной перед ночными не вызывают.

— Летаю, как и все, когда в плановую таблицу включают, — попытался отшутиться.

— Летать любите?

Пожал плечами: «Не любил бы, так не пошел бы в авиацию».

— А на новой материальной части хотите попробовать свои силы?

— Можно...

— А на ракетах хотели бы?

Женька насторожился. В январе 1959-го страна первую ракету к Луне запустила. Разговоров об этом среди летчиков было много. Женька тоже не отмалчивался, но того, что ему могут предложить летать на ракетах, даже в мыслях не было.

«Конечно, хочу», — было написано «открытым текстом» в его глазах. Но он не спешил с ответом. Если эти двое ведут серьезный разговор, то и он должен держаться солидно, а не рубить по-мальчишески сплеча. Но совершенно неожиданно для себя сказал:

— Хотеть хочу, но смогу ли?

— Посмотрим...

Отборочная комиссия, которая многих не пропустила через свою узкую горловину, ему дала «добро». В Звездный городок он прибыл в составе первой группы. Вместе с Гагариным, Титовым, Николаевым, Поповичем, Леоновым и другими начал знакомиться с «новой материальной частью», начался долгий и сложный путь тренировок...

Новая работа потребовала уплотнения времени: аэродром, лаборатория, классы... Самолеты, катапульты, действующие макеты кораблей... Необычное сочетание упражнений, необычные пробы, необычные дисциплины... Каждый день был похож на другой лишь своим будничным началом — подъем, физзарядка, завтрак... И сколько таких дней!

Путь к новой профессии был долгим; недели, месяцы, даже годы. Но все они складывались из часов и минут, за которыми стояли смелость и мужество, отвага и упорство. Многие сутки, проведенные в одиночестве за стенами сурдокамеры, раздражающий зуд вибростендов, бешеное вращение центрифуги, спуски и подъемы в барокамере, бьющие по барабанным перепонкам перепады декомпрессии, изнуряющий зной термокамер, вестибулярные пробы... Разве перечислить все испытания, рожденные звездным поиском людей!

И все это сопровождалось учебой в академии. Космонавт должен быть не только пилотом, но и инженером. Этого требуют условия «свидания» с космосом. И вот Евгений Хрунов предстал перед Государственной комиссией. Ученые многих специальностей слушали его доклад по избранной теме, просматривали чертежи и конструктивные схемы, разбирали расчеты и обоснования, изложенные в текстовой части проекта. Вопросы, вопросы, вопросы... Самые разные, самые сложные.

Евгений выдержал этот экзамен на «отлично». Диплом инженера и диплом космонавта — это итог многолетнего и упорного труда.

Если бы в апреле 1961-го его спросили, готов ли он первым шагнуть в космос, он не спасовал бы, не поддался бы власти сомнения. Для него мог быть лишь один ответ: «Готов!» И эту готовность к подвигу Женька пронес в себе через все годы. Он вместе с Алексеем Леоновым готовился к старту «Восхода-2». Тогда он был дублером.

Хрунов — коммунист, человек долга. Громких фраз он не любит, но, если скажут «надо», он сделает. Первым шагнет в огонь и воду, как тогда, в эскадрилье, когда он первым вылетел на реактивном МИГе, первым рванул кольцо парашюта (кстати, у него 120 прыжков, он инструктор по парашютно-десантной службе ВВС). Он был дублером человека, который должен был первым из землян шагнуть в открытый космос. Но случись что — и Евгений вышел бы на первый рубеж. Он был готов. И когда в 1969-м этот же вопрос прозвучал для него, но не в мыслях, а наяву, на заседании Государственной комиссии, он ответил спокойно и сдержанно:

— Готов!

Сегодня Евгений Хрунов сделал свой шаг к звездам.

Алексей Леонов: «Упорство и дотошность — вот Женины черты. Вспоминаю, каким я встретил его первый раз, каким он был на первых тренировках, когда мы только собрались, чтобы готовить себя к космическим полетам. Поначалу он как-то дичился, казался замкнутым. Наверное, потому, что не все у него получалось так же хорошо, как у других. Время изменило Женю. А точнее, он сам сумел понять, что все преодолимо. Упорства ему не занимать. Десять, двадцать... Сто раз, если надо, повторит одно и то же упражнение, но своего добьется. Спросите у наших спортивных тренеров, инструкторов, преподавателей — они подтвердят.

Он может терпеливо слушать спорящих, молчать до поры до времени. Потом высказаться остроумно и убедительно. Судить он может о многом, судить правильно, как говорят математики, с выкладками. Это результат его любознательности и пристрастия к книгам...

У него быстрая реакция, есть сметка, находчивость».

 

 

БЛАГОДАРИМ ЗА ДОВЕРИЕ

Приветствие с бортов космических кораблей «Союз-4» и «Союз-5»

С борта космических кораблей «Союз-4» и «Союз-5» докладываем Центральному Комитету Коммунистической партии Советского Союза и Советскому правительству: полет проходит нормально, успешно выполнены стыковка и переход космонавтов Хрунова и Елисеева из корабля «Союз-5» в корабль «Союз-4».

Наше самочувствие хорошее. Настроение бодрое. Горячо благодарим Центральный Комитет родной ленинской партии и Советское правительство за оказанное нам высокое доверие.

 

 

 

СОВЕТСКИЙ НАРОД ГОРДИТСЯ ВАМИ

ПРИВЕТСТВЕННАЯ ТЕЛЕГРАММА РУКОВОДИТЕЛЕЙ ПАРТИИ И ПРАВИТЕЛЬСТВА КОСМОНАВТАМ ТОВАРИЩАМ

ШАТАЛОВУ ВЛАДИМИРУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ, ВОЛЫНОВУ БОРИСУ ВАЛЕНТИНОВИЧУ, ЕЛИСЕЕВУ АЛЕКСЕЮ СТАНИСЛАВОВИЧУ, ХРУНОВУ ЕВГЕНИЮ ВАСИЛЬЕВИЧУ

 

Дорогие товарищи!

От имени Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР горячо поздравляем вас с осуществлением маневрирования, сближения, стыковки кораблей «Союз» и успешным переходом космонавтов товарищей Л. С. Елисеева и Е. В. Хруноза из корабля «Союз-5» в корабль «Союз-4».

Это новое выдающееся достижение подтверждает широкие возможности советской науки и техники.

Весь советский народ гордится вами и желает благополучного выполнения задания.

Сердечно обнимаем вас и ждем на родной Земле.

ЗАДАНИЕ РОДИНЫ ВЫПОЛНИМ

ОТВЕТ НА ПОЗДРАВЛЕНИЕ

От всего сердца благодарим Центральный Комитет КПСС, Президиум Верховного Совета СССР и Совет Министров СССР за горячее поздравление и заботу о нас. Чувствуем себя хорошо. Заверяем, что задание Родины выполним.

НАРОДАМ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

С борта космических кораблей «Союз-4» и иСоюз-5» горячо приветствуем великий советский народ, доблестного строителя коммунизма.

 

НАРОДАМ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ СТРАН

С борта советских космических кораблей «Союз-4» и «Союз-5» горячо приветствуем трудящихся социалистических стран. Пусть крепнет и процветает дружба и сотрудничество наших народов.

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ ВЛКСМ ПРИВЕТСТВУЕТ СОВЕТСКИХ КОСМОНАВТОВ

Центральный Комитет ВЛКСМ направил советским космонавтам В. А. Шаталову, Б. В. Волынову, А. С. Елисееву и Е. В. Хрунову приветствие, в котором говорится, что юность Страны Советов восхищена дерзновенным мужеством и высоким мастерством героев, проявленными при создании экспериментальной космической станции и переходе космонавтов А. С. Елисеева и Е. В. Хрунова из корабля «Союз-5» в корабль «Союз-4».

Вы совершили этот подвиг первыми в мире, говорится в приветствии, и мы гордимся вами, нашими бесстрашными соотечественниками, воспитанниками Ленинского комсомола. Ваш подвиг всегда будет для советской молодежи примером беззаветного служения Родине, Коммунистической партии.

ЦК ВЛКСМ пожелал космонавтам успешного завершения программы исследований.

 

 

НАРОДАМ МИРА

Советские космонавты В. Л. Шаталов, Б. В. Волынов, А. С. Елисеев и Е. В. Хрунов во время группового полета передали следующие приветствия:

 

НАРОДУ АВСТРАЛИИ

Шлем наши добрые пожелания австралийскому народу.

 

БРАТСКОМУ НАРОДУ ВЬЕТНАМА

Желаем новых успехов в строительстве социализма, в борьбе за свободу, независимость и единство Вьетнама.

 

НАРОДАМ АЗИИ

Шлем из космоса народам Азии сердечные пожелания успехов в строительстве независимых национальных государств.

 

КИТАЙСКОМУ НАРОДУ

Направляем привет из космоса многомиллионному китайскому народу. Верим в нерушимую дружбу советского и китайского народов.

 

НАРОДАМ ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ

Передаем добрые пожелания успехов народам Латинской Америки в борьбе за укрепление независимости и свободы против империалистического порабощения.

 

НАРОДУ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ

С борта советских космических кораблей посылаем дружеским привет народу Соединенных Шитов Америки.

 

НАРОДАМ ЕВРОПЫ

Передаем народам Европы от имени экипажей советских космических кораблей «Союз-4 и «Союз-5» добрые пожелания благополучия и укрепления мира.

 

НАРОДАМ АФРИКИ

Приветствуем свободолюбивые народы Африки, желаем новых успехов в борьбе за укрепление национальной независимости и социальный прогресс.

 

 

Говорят зарубежные ученые

 

Никола КАЛИЦИН

Доктор физико-математических наук,

профессор (Болгария)

Сегодня на наших глазах была осуществлена еще одна смелая мечта великого русского ученого К. Э. Циолковского. Советская космонавтика осуществила одну из самых важных задач, связанных с созданием станций на орбите вокруг Земли; жесткую стыковку космических кораблей «Союз-4» и «Союз-5» и переход космонавтов из одного корабля в другой. Была создана первая орбитальная обитаемая станция.

 

И. КЛАССЕН

Руководитель

обсерватории в Пульснице (ГДР)

Успешная стыковка советских космических кораблей «Союз-4» и «Союз-5 открывает новые пути в исследовании космического пространства. Этот полет следует расценивать как прелюдию к созданию новых станций на орбите вокруг Земли, с которой будут осуществляться попеты космических кораблей.

 

Б. ШИРЕНДЫБ

Академик, президент

Академии наук МНР

Весь мир был свидетелем поистине волнующего исторического события; маневрирования, сближения и стыковки советских космических кораблей, что означало создание первой в мире экспериментальной космической станции. Отважные герои космоса совершили переход из одного корабля в другой. Эти успехи науки и техники Страны Советов открывают перед человечеством невиданные перспективы для дальнейшего мирного освоения космического пространства.

 

Э. УЭЛШ

Исполнительный секретарь

Национального совета

по аэронавтике и исследованию

космического пространства США

Советский Союз следует поздравить с новым достижением в области изучения космоса. Стыковка «Союза-4» и «Союза-5» представляет собой «интересный и значительный шаг вперед».

Далее...